Российские политики зачастую предполагают, что будущее постпутинской России будет похоже на Сирию — кровавая гражданская война. Во время обращения в Организации Объединенных Наций в 2015 году, Путин заявил, что так называемые демократические революции на Ближнем Востоке и в Северной Африке привели к насилию, бедности и социальной катастрофе. «Вакуум власти» и «зоны анархии», как он выразился, привели к расширению влияния экстремистов и террористов.

На наш взгляд, переход России к демократии не будет похож на кровавую войну в Сирии. Давайте поясним, почему.

Сирийская элита — загнанное в угол алавитское меньшинство, борющееся вместе с Башаром Асадом за свою жизнь и свободу.

Режим Башара Асада в Сирии — правление меньшинства. Алавитское религиозное меньшинство представляет собой узкую и тесно интегрированную касту, полностью убежденную в том, что ее выживание зависит от удержания Асада у власти. Алавиты (которые ближе к шиитам по своим религиозным взглядам) правили суннитской Сирией на протяжении более четырех десятилетий.

По мнению эксперта по Сирии Джошуа Лэндиса, алавитов объединяет религиозная принадлежность и необходимость выжить во враждебной религиозной среде. Сейчас они составляют непропорционально большую долю сирийских военных и спецслужб. Политолог Риса Брукс объясняет, что такие военно-политические отношения — это единственная стратегия, которая может помочь выжить режиму меньшинства.

Находясь у власти, алавитская элита продвигает своих детей и родственников к «верхушке» сирийских сил безопасности, стратегических министерств, иностранных дел и так далее. Они также подчеркивают культурную традицию лояльности семье, клану и религиозной группе.

Результат: алавиты полностью преданы Асаду с удивительно низкими показателями дезертирства к оппозиции. Хотя многие находившиеся в правительстве и военных силах сунниты покинули Асада, присоединившись к оппозиции. Даже сейчас, офицерский корпус сирийской армии все еще стоит на стороне Асада.

Как это ни парадоксально, международные санкции, введенные в 2011–2012 годах, возможно, ослабили сирийскую экономику — но объединили сирийские элиты, укрепив их менталитет и сплоченность. Даже несмотря на серьезный экономический кризис, алавиты оставались лояльными режиму, опасаясь коллективного наказания в случае свержения Асада, в том числе религиозных чисток, тюрем и т. д.

И они, вероятно, правы. Члены суннитской оппозиции уже ни раз клялись «разорвать на куски» провластных алавитов и «скормить их собакам».

Этот сценарий не для российской элиты.

В отличие от Сирии, где правит меньшинство, Россия является популистской автократией, которая лояльна к различным группам, в том числе внутренним элитам, сотрудникам службы безопасности, чиновникам, работникам государственного сектора и так далее. Но в отличие от алавитов, эти группы не объединены идентичностью меньшинства. В российской системе нет меньшинства, чье существование зависит от нахождения Путина у власти.

Несмотря на то, что некоторые чиновники из так называемой «российской элиты» обязаны своим личным богатством Путину, их осталось не так уж и много. По оценкам наблюдателей их около ста человек. Но это число может вырасти до тысячи, если не сбрасывать со счетов главу Чеченской Республики Рамзана Кадырова. В отличии от Путина, у Асада миллионы преданных алавитов.

В то время, как сирийские алавиты, скорее всего, будут сосланы или убиты, после свержения Асада, то после ухода Путина большинство членов российской элиты останется на своих местах, просто предложив свои услуги следующему лидеру, либо немного умерив свой пыл. Некоторые, несомненно, столкнутся с серьезными последствиями, например, ссылкой в Сибирь, но это гораздо менее серьезные проблемы, с которыми могут столкнуться сирийские алавиты.

Более того, Путин покупает поддержку за наличные, раздавая государственные должности и наделяя различными привилегиями для ведения бизнеса. А что же происходит, когда экономика России резко ухудшается из-за санкций и падения цен на нефть?

Согласно политологам Браттону и ван де Валле, в таких системах при ухудшении экономической ситуации, различные группы конкурируют за государственные ресурсы. Это приводит к политическим протестам и свержению политических элит. В результате сокращения средств, уделяемых для различных структур, предыдущие заинтересованные стороны выпадают из этой системы. Это приводит к небольшому сплочению государственной элиты на внутренней стороне — и огромному сплочению альтернативных лидеров на внешней стороне.

В таких ситуациях, бизнес и средний классы, как правило, присоединяются к оппозиции, потому что популистские режимы, как правило, пренебрегают правами граждан и расширяют государственную монополию так, чтобы урезать прибыль внешней стороне при этом создавая глобальное государственное регулирование и коррумпированные институты.

Кто победит в битве между инсайдерами и аутсайдерами в России? Ответ зависит от того, смогут ли аутсайдеры успешно организовать движения народного протеста и потребовать смену режима.

Путин напрямую покупает поддержку, но его фонды истощаются.

Когда вы покупаете лояльность у элит, то они могут покинуть вас, как только у вас заканчиваются средства.

Давайте рассмотрим Сербию. В 1992 году Совет Безопасности ООН ввел санкции во время Боснийской войны. Это серьезно ослабило сербскую экономику, и способность оплаты тогдашнего президента Слободана Милошевича различным группам по интересам.

Сербские эксперты Аника Биннендижк и Иван Марович сообщают, что вскоре после того, как сербская общественность начала протестовать, начальник штаба армии Небойша Павкович заявил, что вооруженные силы будут сохранять нейтралитет при любом исходе выборов и поддержат того, кого выберут избиратели. Можно привести множество примеров… в Венесуэле и Боливии, а также во время Оранжевой революции 2004 года и Майдана в Украине в 2014 году.

Даже в России, некоторые традиционно лояльные элитные группы поддержали протестующих во время избирательных массовых протестов 2011–12 годов. Например, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл призвал российские власти «прислушаться к людям, выражающим недовольство политикой и выступающих против результатов выборов, а также скорректировать политический путь».

В настоящее время, из-за резкого падения нефтяных доходов и ухудшающих российскую экономику международных санкций, существенно снижаются правительственные рейтинги, по всей стране расползаются протесты, а некоторые наблюдатели сообщают о напряженности в отношениях пропутинской элиты.

Именно поэтому российские чиновники лоббируют решение о полном снятии санкций. Элитные сторонники режима сталкиваются с заморозкой своих счетов и активов в иностранных банках, а правительство России пытается найти пути, чтобы компенсировать их потери посредством таких инициатив, как «Закон Ротенберга» или системы Платон, в надежде сохранить их лояльность.

Таким образом, переход к демократии в России имеет совершенно другой сценарий нежели в Сирии.

С одной стороны, международные санкции действительно могут пошатнуть сильную личность, которая вторглась в Украину. С другой стороны, последние примеры показывают, что немногие россияне, если таковые вообще имеются, будут бороться за спасение режима Путина. Если режим Путина начнет падать — результатом станет менее кровавый, более быстрый и мирный политический переход.